Все, что я знал; все, чего я хотел - Растоптанный кокон, когда мотылек взлетел. БГ
11:43
Спасите наши души.
Самое острое в мире счастье - по снегу идти... и дышать.
Быть целым и маленькой частью, чтобы тебя довершать.
Нести доброту на ладонях и свет в закоулках души.
Быть мудрой, не думать о боли и маме забытой в глуши.
Поздняя ночь, стремительно шагаю к своему подъезду, ноги гудят и требуют утренней росы жуковского поля, того самого, что прямо за моим домом, в котором когда-то жила я, брат и мама. Темноту пронизывает отчаянное мяуканье, вглядываюсь в темноту и, никого не увидев, решительно продолжаю путь, сегодня совесть будет молчать, я же в конце концов никого не увидела? Вот и дверь.
Три рабочих смены подряд ввели меня в транс, что-то вроде просветления, я вижу и слышу, чувствую, но все это как-то поверхностно, как в дурном сне, когда надо бежать, а у тебя не получается. Брат привычно подтрунивает над моим всклокоченным видом, ну да, синяки под глазами, ну да сонные глаза, ну да , отекшие ноги, зайди в метро, мы все такие в этом городе) После мелькает в его глазах что-то такое тоскливое, знакомое ещё по детству.
- Знаешь, там кошак на дереве сидит, третий день уже, вчера ещё орал, а сегодня еле головой шеволькает, но живой, я его позвал, мявкнул в ответ.
Выхожу на балкон, правда, в темноте на дальнем от нас дереве белеет пятно. Все, увидела, значит, не смогу пройти мимо, черт.
Утром начинается операция "Кошкоспас" при содействии сердобольных пенсионерок и прохожих-любителей.
Звоним в МЧС, 2000 тысячи за снятие кошки с дерева! Нету, ну нету у меня сейчас таких денег, да и муж бы съел за такие траты, добросердечные соучастники, понятное дело, тоже если и могут помочь, то только морально, и не мне , кстати, а котяре, который жалобно орет на самой верхушке, периодически пытаясь проявить геройство и самому слезть. Кто-то в толпе, наблюдающий за котярой все три дня, говорит, что вчера на неудачливого кота-древолаза напали вороны... Не знаю, сколько бы мы там торчали под начинающимся дождем, если бы не догадались сунуть дворнику - киргизу две сотни. А может и не киргизу, не суть важно, важно, что он со своей задачей справился. Отвернулась, чтобы не видеть, как мужчина без страховки, босиком, влезает на дерево и снимает притихшего котика. Успеваю первой взять на руки кота, красивого, между прочим, с разноцветными глазами: один зелёный, другой голубой, хотела себе домой забрать, да конкурировать с пенсионерами все равно оказалось бесполезно.
Быть целым и маленькой частью, чтобы тебя довершать.
Нести доброту на ладонях и свет в закоулках души.
Быть мудрой, не думать о боли и маме забытой в глуши.
Поздняя ночь, стремительно шагаю к своему подъезду, ноги гудят и требуют утренней росы жуковского поля, того самого, что прямо за моим домом, в котором когда-то жила я, брат и мама. Темноту пронизывает отчаянное мяуканье, вглядываюсь в темноту и, никого не увидев, решительно продолжаю путь, сегодня совесть будет молчать, я же в конце концов никого не увидела? Вот и дверь.
Три рабочих смены подряд ввели меня в транс, что-то вроде просветления, я вижу и слышу, чувствую, но все это как-то поверхностно, как в дурном сне, когда надо бежать, а у тебя не получается. Брат привычно подтрунивает над моим всклокоченным видом, ну да, синяки под глазами, ну да сонные глаза, ну да , отекшие ноги, зайди в метро, мы все такие в этом городе) После мелькает в его глазах что-то такое тоскливое, знакомое ещё по детству.
- Знаешь, там кошак на дереве сидит, третий день уже, вчера ещё орал, а сегодня еле головой шеволькает, но живой, я его позвал, мявкнул в ответ.
Выхожу на балкон, правда, в темноте на дальнем от нас дереве белеет пятно. Все, увидела, значит, не смогу пройти мимо, черт.
Утром начинается операция "Кошкоспас" при содействии сердобольных пенсионерок и прохожих-любителей.
Звоним в МЧС, 2000 тысячи за снятие кошки с дерева! Нету, ну нету у меня сейчас таких денег, да и муж бы съел за такие траты, добросердечные соучастники, понятное дело, тоже если и могут помочь, то только морально, и не мне , кстати, а котяре, который жалобно орет на самой верхушке, периодически пытаясь проявить геройство и самому слезть. Кто-то в толпе, наблюдающий за котярой все три дня, говорит, что вчера на неудачливого кота-древолаза напали вороны... Не знаю, сколько бы мы там торчали под начинающимся дождем, если бы не догадались сунуть дворнику - киргизу две сотни. А может и не киргизу, не суть важно, важно, что он со своей задачей справился. Отвернулась, чтобы не видеть, как мужчина без страховки, босиком, влезает на дерево и снимает притихшего котика. Успеваю первой взять на руки кота, красивого, между прочим, с разноцветными глазами: один зелёный, другой голубой, хотела себе домой забрать, да конкурировать с пенсионерами все равно оказалось бесполезно.